"Выносная станция"

Сегодня третье июля, среда. День выдался жаркий и ветреный. Все на своих рабочих местах и я занимаюсь своим делом. Сегодня мне нужно закончить выверку соединительных линий и съездить на две выносные станции. На вынос, так мы их называем, я езжу на служебной машине. Машина у нас «высшего» класса. В ней есть и печка, и кондиционер, и магнитофон. И ломается она не так часто как предыдущая. Раньше у нас была «Волга» цвета слоновой кости. В ней тоже были и печка, и кондиционер, но работали они не правильно. Печка была натуральная, на солнечных батареях и грела летом, когда старый и ободранный корпус машины нагревался. И кондиционер был натуральный и охлаждал зимой. Он был «установлен» в щелях дверей и в окне, которое не закрывалось без подпирания стекла отвёрткой. А сейчас всё гораздо лучше. Зимой мотор нагревается и греет салон, благо щелей не очень много. А летом, когда жара невыносима, откроешь все окна и горячий ветер бьёт в лицо, и жить становится легче. Магнитофон у нас неизвестной марки, но играет исправно. Иногда, правда, медленно очень, но музыку слышно и даже иногда можно узнать. Марка машины та же, только вот цвет у неё жёлтый. Но я люблю её такой, какая она есть, только за то, что меня в ней почти не укачивает и запах бензина не такой противный. И что самое интересное, так это то, что при всей разбитости и изношенности и первая и вторая машины очень выносливые. Если остальные машины нашего ведомства ломаются часто и неожиданно, то эти «Волги» сначала долго чихают, кашляют, как бы намекая, что пора смазать чего или масло сменить. А главное они пройдут по любой дороге.
Выносные станции, потому выносные, что находятся на окраинах города, где в основном плановые дома и дороги не асфальтируются никогда. Городской транспорт туда не ходит, а потому без машины туда можно добраться только на своих двоих.
Вот и приехала наша машина. Беру наряды, ключи и в путь!
Жара. Сегодня едем на Гажу – это район города, который в своё время имел дурную славу. Молодые головорезы держали власть в своих руках и устраивали драки и грабежи по всему городу. Но со временем всё изменилось, когда милиция установила своё правление. Теперь Гажа почти окраина города, к тому же довольно тихая окраина. Дорога туда лежит через несколько медицинских кварталов. Сначала мединститут, следом здания «Красного креста». Здесь принимают роды, диагностируют, лечат, здесь же находится и морг. Причём, по странному стечению обстоятельств здание морга находится напротив родильного дома. В нашем городе несколько роддомов, но тот, что на территории «Красного креста» отличается одной особенностью: на торце этого здания, смотрящего на дорогу, по которой я проезжаю, краской из баллончиков нанесены следующие надписи:
“17.07.98 У МЕНЯ ДОЧЬ!!!”
“ИРА, Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ”
”У МЕНЯ РОДИЛСЯ СЫН 1999”
”2002 У МЕНЯ ДВОЙНЯ ”
Надписи расположены как придётся, но от них веет счастьем. Скорее всего, писали молодые папаши, у которых ветер в голове, но которые уже познали счастье отцовства.
Жара. Далее вверх по дороге и мы на территории района, именуемого «Гажа». Плановые дома вдоль дороги отличаются цветом и забором. А вот, большой двухэтажный дом. Наверняка какого-нибудь башлыка. Башлык – это начальник, причём не важно большой или не очень. У каждого башлыка есть свой башлык и как было в древности вассал моего вассала мой вассал – башлык моего башлыка мой башлык. Чем больше башлык тем больше дом.
В такую жару, как сегодня, на улице мало народу. Люди стараются выходить только по необходимости. И когда едешь по пыльной дороге, то взгляд так и цепляется за коммерческие магазинчики, в витрине которых красуются боклашки с прохладными напитками. И ещё очень привлекают внимание холодильники на колёсах с ярким оформлением и рекламой мороженого.
Жара. Даже собак не видно. Обычно они сидят у ворот и поглядывают на мимо проезжающих и проходящих, а самые отчаянные даже пытаются догнать машину, облаить и укусить за что-нибудь. А это ни души. И кошек не видно на заборах, да что говорить, даже птицы и те щебечут лишь в кроне деревьев.
Жара. Вот мы и на месте. Я иду в помещение, где и зимой и летом работает кондиционер. Дело в том, что наше оборудование нагреваясь, отключается или сгорает и потому на него всегда должно дуть не больше +25*С. А мой водитель пытается пристроить наш «вездеход» в тень и остудить его по возможности. За место в тени ему приходится бороться с огромной среднеазиатской овчаркой – алобай. Если нет дождя, то эта псина огромных размеров лежит в яме мытого песка, оставшегося после какого-то строительства. Это место почти круглые сутки в тени, так как с востока стоит дом, а с запада насыпь мытого песка. Пёс лежит и создаётся впечатление его спокойствия, но если приглядеться, то понятно, что он всегда готов к обороне в случае опасности. К нам он уже привык и почти не реагирует на наше появление. Машину приходиться ютить подле него.
Однажды, заходя в ворота нашей выносной станции, эту махину я видела в полный рост. Я не боюсь собак, но его решила пропустить вперёд. При всей грузности он двигался грациозно, неторопливо переставляя лапы, размером с мужскую ладонь. И я даже думать не хочу, как громко он может гавкнуть.
По дороге назад мы решили сменить маршрут, в надежде на более тенистую трассу. Здесь всё те же плановые дома с небольшими полесадниками. Вот у высокого забора, в тени, лежит семейство звонковых. Так у нас называют маленьких сторожевых собак, которые не смогут остановить вора массой, но своим звонким лаем поднимут на уши весь район. Мама-собака растянулась на влажной, после утреннего полива, земле. Четверо кутят расположились вокруг. Им жарко и играть нет мочи, но щенячий нрав даёт о себе знать. Они лежат и виляют малюсенькими хвостиками, пытаясь спровоцировать друг друга на игру. Чуть дальше, в тени чинары, лежит папа-пес и строгим взглядом провожает нас до поворота.
Из-за того, что Гажа находится на возвышенности относительно центра города, мы спускаемся с выключенным мотором несколько кварталов, и каждый раз спорим получится сегодня так доехать или придётся заводить. Спуск относительно крутой и водителю приходится тормозить, чтоб на очередной кочке наша машина не развалилась. А вот уже и город! Здесь асфальт и куча светофоров.

Сегодня нужно попасть ещё на одну выносную станцию – «Алтай». Я не знаю, почему она так называется, но располагается она тоже в районе на возвышенности. Из-за того, что здесь когда-то стоял кинотеатр «8 марта», район прозван Восьмушкой. Восьмушка славится Дайзабанком. Дайзабанк – это не государственное учреждение. Это коллектив женщин, занимающихся спекуляцией валюты и золотых изделий. Дайза с туркменского – тётя, но у нас это определение принято за обращение, так же как в Германии – фрау, а в Англии – мэм. Несколько таких дайзашек сидят на обочине дороги и предлагают проезжающим продать или купить золотые изделия и валюту. А ещё на Восьмушке пекут чурек – туркменский хлеб в виде лепёшки. Пекут его в тандыре. Это такая печка из глины в виде половинки шара с отверстием внизу для тяги и сверху для рук. Лепёшки из теста прилепляют к стенкам тандыра, а жар от огня печёт из них хлеб. Чурек вкусный, сытный и к тому же долго хранится в жаре. Когда я еду на Алтай, то всегда беру заказы на покупку этого хлеба.
Восьмушка – более людный район. Здесь полно государственных учреждений: школы, детсады, магазины, несколько управлений и прочие. Говорят, здесь преимущественно живут нухуры – одно из туркменских племён. Нухуры работящий и очень говорливый народ. Потому телефон для них жизненно необходим. Раньше здесь стояла станция на 500 номеров, но, познав все прелести телефонной связи, им понадобилась станция с большей ёмкостью. Тем не менее, она занимает всего одну комнату в здании обеспечивающего связью автомобили. Рядом стоит вышка с антеннами, при взгляде на которую кружится голова. Наш инженер говорит, что находиться рядом с вышкой довольно вредно и выполнив работу мы уезжаем восвояси.
Скоро обед и пить хочется ужасно. Вниз по дороге мы летим с надеждой на прохладу. Остальные полдня я проведу безвылазно под кондиционером.